Ритмы сбиваются под электро. Яркие вспышки слева, справа, переплетаются с густым туманом и шумом чужих голосов. Воздух насквозь пропитан литрам дешевых духов, сигаретным дымом и насыщен каплями пота. Воздух ощущается на губах солеными каплями или это остатки текилы? Воздух такой густой, что кажется похожим на глубокие в воды, где можно утонуть или захлебнуться. Музыка совпадает с сердечным ритмом, барабанные удары заменяют сердцебиение. Где-то фоном слышны брызги разбитого стекла у бара и разгорающаяся драка. Где-то фоном люди понимают кто они и где находятся. Где-то фоном мир продолжает жить. А ты?
А ты стопку за стопкой опрокидываешь в себя, отмечая пустячный праздник, который вы с подругами нашли в интернете. Шелест платьев перекрывается чужим смехом, или это вы смеетесь, когда делаете очередную фотографию? Шелест купюр на стойке бармену обещает безбедную старость, но это уже мелочи. Вы здесь сейчас, настолько громко вокруг, что почти не слышно чужих голосов в голове. Толпа затягивает в хаос танцпола, подчиняя своим правилам – двигайся, чтобы жить. Быстрее, Тия, быстрее.
быстрее, тия, быстрее
Флешбэки из старого кино будто отражаются в белоснежном бачке унитаза. Флэшбеки из прошлого не более чем влияние алкоголя на кровь. Прошлое там, за расписной дверью, куда с определенной настойчивостью стучит навязчивый голос. Открывай. Открывай, Тия, открывай. Ты слышала это уже раньше, когда заклинивший замок автомобильной двери не поддавался, а скорая и люди в форме мчались из ближайшего участка к вам. Ты, кажется, также дергала дверь, предчувствуя что-то похожее на катастрофу. И была права. Сквозь расписанную дверь, обклеенную тысячей и одной наклейкой с фразами, которые через минуту стираются из памяти, всё ещё доносится музыка. Она заглушает поток воды. Она отбирает право на чужое мнение. Есть только она.
- я сейчас вернусь, - в попытке перекричать диджея и толпу, надрывая связки, подруге. Неясный смазанный кивок, или это у тебя в глазах уже двоится, значит, что она тебя услышала, всецело отдаваясь драйву вечеринки. Всецело и легко отдаваясь едва знакомому парню, хотя может вы его и видели раньше. Это как игра, в которой выигрывает тот, кто первый перезвонит. Хорошо, что у тебя нет постоянного номера телефона, зато есть несколько почтовых ящиков и анонимных адресов. Хорошо, что ты научилась путать следы и придумывать другие имена. Сегодня можно звать тебя Кейт?
Хихикаешь, поднося ладошку ко рту, главное не выблевать остатки текилы, нужно просто немного отдышаться. Свежий воздух и пародия на спокойствие ночного города – именно то, что поможет быстро сфокусировать взгляд и собрать мысли в один поток, не разрозненный, как трассы в городе. А может стоило бы отпустить? Как в красивых фильмах, что собирают кассовые сборы: распустить волосы, мысли, себя, запрыгнуть в первую попавшуюся машину и так беззаботно сказать водителю «вези меня на край света». Смех переходит в истерический, пока ищешь куртку в гардеробе, под недовольные взгляды секьюрити. Ну с кем не бывает.
Холодный осенний воздух слишком резко касается шеи, колен, запястий. Пробирается под куртку, забирается глубже, чем ты соглашалась. Но эту сделку не ты заключала, так что лучше смириться с проигрышем. В конце концов, ты ведь вышла только подышать воздухом без примеси травы, алкоголя и сотни десятков потных тел, что в странном трипе трясутся под higher, выбрасывая в воздух эндорфины, амфетамины и прочие гормоны, отвечающие за радость. Запускаешь пальцы в волосы едва прикрыв глаза, чуть-чуть нажать на виски, чтобы прочувствовать как музыка и алкоголь все ещё танцуют в организме. Кровь всё ещё кипит. А ты уже нажимаешь на кнопку пауза, срываешь стоп-кран, просто потому что так нужно. Просто, потому что так «пра-виль-но-о-о» тянешь вслух, скорее для себя, чем для кого-то рядом.
Неоновая вывеска создает причудливые тени на улице, на лицах прохожих, притягивает взгляд. Ты делаешь шаг в сторону, пропуская веселую компанию внутрь. Из открытой двери всё еще звучит blue marble, а значит нужно снова вернуться в объятия дыма и зеркал, неоновых софитов и стопок с напитками покрепче. Иначе зачем все это? Ведь было так весело там внутри, пока не дернула поводок и не выбрала сырую ночную улицу и компанию неулыбчивого секьюрити на входе. И чего он такой хмурый? Улыбаешься ему, поднимая пальчиками уголки рта, показывая мол, давай улыбнись. Или тебе нужно заплатить за это? Вы оба перестаете играть в гляделки, когда из-за угла раздается отборная ругань, сопровождающаяся шумом, очень похожим на перевернутые мусорные баки. Собаки, не иначе, не могут поделить остатки еды или продукты. Вы оба пожимаете плечами, только ты беззаботно присаживаешься на уличный стул, кутаясь посильнее в куртку, пока к бару не подходит новый поток людей. В размышлениях, куда ещё больше, и так яблоку негде упасть внутри, и чувствуешь вибрацию в кармане куртки:
- ты где?
        - скоро буду *разбитое сердечко*
Раздраженное ‘fuck’ сопровождается быстрыми шагами прочь, из-за угла в новую очередь попадают люди, сбиваются в стаю, рычат, скалятся. Ты даже успеваешь подумать о том, что была права, когда поверила в то, что шумели собаки. Волки. Хищники. Нужно пойти обратно, сколько ты провела на улице времени? 15 минут? Полчаса? Пять минут не сыграют роли.
Натягиваешь капюшон глубже, будто это согреет тебя, спрыгивая со стула. Ровно пять шагов до угла, свет от неоновой вывески оставляет за тобой длинную тень, растворяясь в электрическом свете фонарей. Там ничего нет. Просто пустые коробки, мусорный бак и пожарная лестница, которая ведет на крышу соседнего здания. Там ничего нет, ты больше, чем в этом уверена. Нужно бежать назад, быстрее, Тия.
Пять шагов назад, в приветливый и удушающий туман танцпола, где легко перестать слышать голоса здравого смысла, а может быть даже и саму себя.
Пять шагов назад, в теплые объятия дыма и неона, под проникновенные басы march 13 и гул толпы.
Пять шагов вперед, Тия, ведь слабоумия и отвага должны были стать твоей визитной карточкой.
- вызовите скорую, человеку плохо, - она ведь не пожалеет об этом, верно?

В библиотечных книжках говорилось: при встрече с диким животным не теряйте зрительного контакта. При встрече с волком в степи, не стоит бежать, ведь человек, это царь зверей. Венец творения. А может быть даже – напыщенный индюк, возомнивший себя равным богу и выживающий только благодаря острым палкам и огню.
Огня не хватало осенью, хотя казалось, ты должна была его бояться. Казалось же, ты должна была убегать со всех ног, когда прохожие на улице чиркают спичкой или на праздничном торте зажигают свечи и подносят к лицу: сожги его. Точнее, конечно, задуй. Чтобы химозный запах парафина перебил смесь ягодно-конфетных духов в квартире и немного стравил кислорода. Не всем же нужно дышать, чтобы жить?
Не всем нужно думать, чтобы жить. Не всем в принципе нужно жить.
Но увы, мы не боги, хотя иногда очень хочется, верно? Взять в руки чужую жизнь, а может шею, и мягко так, почти ласково, выкручивать в любую приглянувшуюся сторону. Почти до упора. До проникновенного теплого хруста поленьев в камне. До острого звука сломанной шеи – раз, и все. Легко контролировать чужие жизни, играть в прятки или сыщиков, а ещё лучше – притворяться кем-то другим, снимая с себя, шаг за шагом, груз ответственности.
Ты в принципе тоже никто не проникалась глубоко ответственностью за чужие жизни, по крайней мере последние несколько лет, решив, что теперь сама решаешь – каким будет твой следующий шаг. И даже подвёрнутая лодыжка или сломанный ноготь становились чем-то вроде дара богов, или благословением. Зачем брать на себя какие-то обязанности, ты ведь ничего никому не должна. Зачем принимать грех на душу, когда можно помолиться на коленках в церкви священнику и отпустить все грехи одним разом. Одним чеком. Или щедрым даром в несколько десятков-сотен-тысяч условных единиц. А какая валюта валидна в раю?
В раю явно посветлее, да пахнет приятнее. Там ангелы поют чистыми голосами, беря высокие ноты или октавы, ты с музыкой не в ладах. Зато в ладах со здравым смыслом, когда можно поторговаться или сделать что-то от души приятное. Как в прошлом месяце, подвезти старушку до вокзала в проливной дождь. Или вернуться в кафешку, чтобы заплатить за чай. Такие светлые душевные поры нужно проставить в зачетную книжку при выпуске из жизненного цикла. В конце концов, мы все там будем. А может быть сегодня?
В раю явно ангелы не блюют на тротуар.
- денег не хватит, чтобы купить, - сжимаешь в ладони подвеску, с надеждой, ну вдруг это покажется миражом. Переключится на что-то другое. Может вырубится на ходу. Если быстро побежишь, то не поймает. Ты все же сделала попытки протрезветь, они должны окупиться спасенной честью, достоинством и добрым именем, - у меня друзья у входа. они видели, куда я отошла.
Конечно, кто-то видел, что ты ушла. Смс-ка в телефоне – спасительный якорь, который дает подсказку «ещё пять минут мам, и я спущусь к ужину». Конечно, тут должны быть камеры, не иначе. И тебя слышали. Видели. Но если нет, то нужно что-то сделать. Что-то разумное, трезвое, взрослое. Как насчет того, чтобы бежать?
Соврать и бежать.
Сорваться и бежать.
- руки держи при себе, - морщишь нос, так как стало тяжело дышать. Камень на шее или подвеска в виде крылышек вдруг затрепетала и потянула тебя на дно. Спокойнее, глубже дыши. Давай сделаем так, чтобы ему понравилось твоё спокойствие. Ведь никто не любит паники и криков, особенно резких. И ты даже не вздрогнула, только удивленно посмотрела вниз, мол, а что так можно было? Проверка на крепость духа или как там говорится, что не убивает нас, делает сильнее? Насколько сильнее будешь теперь, когда от вброса в кровь чего-то застарелого, похожего на страх, едва не подкашиваются ноги и удары сердца отдают в виски. Как осечка в русской рулетке, щелчок за щелчком, неотвратимо подходя к самой сути.
бах-бах-бах
Легкая вибрация стен отдается по спине, выше, в затылок. Или это тебе не кажется? Или это всё ещё эфиры с альдегидами устраивают свой circle pit внутри тебя, разрывая нейронные связи? И разрушают-разрушают-разрушают. Разрушают каждый уверенный шаг. Это мир кружится или тебя бьет мелкая дрожь от холода и страха? Так тебе холодно, Тия, или страшно? Нужно выбрать один путь, все просто. Что выбираешь: бороться, бежать, замереть?
- давай повторю по слогам, - ты где-то нашла смелость? - у-бе-ри сво-и ру-ки и о-той-ди
Медленно, строго, как учили приручать уличных псов в приюте, чтобы они понимали – в присутствии человека они подчиняются его словам. Зрительный контакт сохраняется – смеяться или ужасаться, можно будет решить потом, когда эта обстановка сменится теплой прокуренной залой бара. Когда сжимаешь руки на чужих запястьях, надеясь, что это хотя бы немного больно.
Кажется, что это единственный язык, который доступен в эфире для понимания. Язык боли и страха.
Ты, кстати, такой же учила, пару лет назад в университете. И в школе, когда подростковая шутка едва не закончилась трагедией. Самый простой и доступный язык, без лишних витиеватых предложений и глубоких эпитетов, заставляющих дрожать коленки, как перед школьным крашем, в которого была влюблена вся школа и ты не стала исключением из правила.
По щелчку поворачиваетесь в сторону улицы, где медленно проезжает полицейская машина, яркие отсветы скользят по стенам, грязному тротуару, решеткам, лицам. Выхватывают капли крови на лбу. Панику на лице. Волной откатываются следом.
- алло, 911, говорите, - вполне четко произносит из кармана куртки, только успевай задержать дыхание перед прыжком. Не зря на полочке стоял диплом за первое место по спринтам у тебя. Финишная прямая через несколько метров.
Как думаешь, кто быстрее?

Настолько отвратительного исхода ты даже не предполагала, когда в порыве душевной доброты отправилась помочь человеку. Люди дерьмо и с этим нужно было как-то смириться либо привыкнуть. Нужно было просто принять как данность, но в твоем мировоззрение не укладывалось в ровную стопочку. Не складывался пазл, что люди не ценят вежливость и готовность помочь.  Люди предпочитают не кусать руку, что протягивает им помощь, по локоть, а срывать цепочки с шеи, вытаскивать кошельки из сумочек и спасибо, что не требуют покормить их с ложки. Люди отвратительные создания, но ты почему-то продолжала верить в добрые начала и благие намерения.
В этой истории, благими намерениями, вымощена дорога в персональный Ад. Иначе объяснения всего того ужаса, что ты проживаешь, просто нет. Блики от полицейских фонарей подсвечивают больше, выхватывают новые подробности приватной встречи. Ты не забыл заплатить? Блики полицейских фонариков слепят, да ты и так уже не различаешь цвета, разве что корку чуть засохшей крови на шее и выглядывающий край татуировки из-под куртки. Паника отдается эхом в голове, когда невпопад киваешь и отмахиваешься от ответов — а что говорить, ну как бы вот. Неужели издалека не видно — дама в беде? Белый рыцарь на благородном коне должен выйти откуда-то из тени и подхватить ей на руки.
Но вместо принцев и рыцарей — надежная кирпичная стенка, и не важно, что за последние несколько минут вы стали ближе, чем ты с родным отцом за пять лет. Надежная кирпичная стена поддерживает твое желание устоять на ногах и даже не против, если ты присядешь. Возможно, хочешь закурить после такой увлекательной истории, но у сержанта полиции (или какое у него там звание на жетоне) затея сомнительная просить сигареты, как и в принципе просить о чем-либо, кроме ответов на вопросы: да, нет, не знаю, да, нет. Нет.
Он даже что-то записывает, говорит в рацию. А ты незначительно собираешься с мыслями и силами, провожаешь взглядом этого… твой язык заточенный под витиеватый французский даже не может придумать подходящего слова. Можно называть его пёс? Дверь машины закрывается с ощутимым хлопком, будто выстрел из малокалиберного пистолета где-то вдалеке. Бах-бах, ты проиграл!
Малыш в браслетах больше не кажется таким страшным, возможно даже капля сочувствия в море отвращения и ужаса, прекрасно выражает всю ту карусель чувств и эмоций, что ты испытываешь. Опираешься на руку полицейского, рассеянно кивая, мол, да-да, вы все правильно поняли. Можно не отвечать? Иначе этот приступ паники превратится в истерику, а может быть спирт в крови, смешавшийся в адреналиновый коктейль, придется выблевать куда-то под ноги. Но хорошо, что сила воли и сжимающий горло страх мешают тебе мыслить здраво. Смазанное «сами решите пожалуйста, я ничего не смогу вам сказать» заглушается закрытой дверью секьюрити. Басы внутри ударяют на отдашь, а это, кажется, именно то самое, что и нужно. Шум заглушает мысли, чувства, слова. Где-то фоном вибрирует телефон в кармане, проникновенные ритмы музыки отдаются эхом в голове, грудной клетке.
Дыхание совпадает с ритмикой — paw-paw-paw.
Дыхание совпадает с ритмикой — а-то-что?
Нужно просто ещё немного выпить, избегая лишних вопросов и прикосновений. Особенно прикосновений, пока ты не отмоешься. Желательно в ошпаривающем кипятке, чтобы отодрать от кожи абсолютно все воспоминания о сегодняшнем вечер. Преврати их в обрывки бумаги и сожги в ближайшей мусорке, так проще всего избавиться от улик. А разве это было преступлением?
Хихикаешь, вытирая тыльной стороной ладони подступающие слезы, выпивая уже четвертую стопку. Темп начинает срываться, хотя никто его не задавал. Просто тебе нужно было срочно переключиться, избавиться о неприятного ощущения того, что ты была дурой. А точно была?
- Я сейчас, — наступаешь на грабли второй раз за ночь. Те же грабли, только в этот раз безопасная буферная зона стоит позади. Хоть также ненадежно и шатается, как деревце на ветру, но все же лучше, чем ничего. Тогда было пять шагов до решетки и смятой коробки.
Пять шагов до момента, когда вместо помощи утопающему, тебя придавило к стене айсбергом (признаться готова, а вдруг понравилось?). Сейчас у тебя те же пять шагов, но в этот раз за спиной громкие голоса и мир уже так сильно не шатается. Мир кружится, а вместе с ним и картинки последних нескольких часов выглядят как немое кино обрывочное, разрезанное на куски. Подсвечиваешь фонариком дорогу обратно, случайно спотыкаешься взглядом, спасибо что не на каблуках, о старый бумажник. Нужно отнести в полицию, не факт, что он принадлежит парню, что пару часов назад сел в карету полиции и уехал навстречу радужному будущему. Пара смятых бумажек, аптечный рецепт и военный id. На фотографии какой-то серьезный малый, гладковыбритый. С фотографии смотрит другой человек, но под коркой агрессии и чего там было у него внутри, проглядывает тот же самый парень. Один в один, что ли? В такси ты говоришь совсем не домашний адрес, а адрес ближайшего отдела полиции. Искренне надеюсь, ты не проведешь всю ночь в поисках безродного пса, потерявшего совесть и документы. Но в конце концов, ты готова ему вернуть имя. Не честное, правда.
-   я понимаю, сэр, — с нажимом повторяешь в третий раз (за утро? или сколько там на часах), — но он действительно идиот. Я могу ещё раз повторить, мы разругались несколько дней назад, я сказала, чтобы он больше никогда не звонил, поэтому он пришел к клубу, где мы отдыхали с друзьями. Затем, я вышла чтобы поговорить, слово за слово, и мы поругались опять. Я настолько от этого устала, — картинно закатываешь глаза, как в лучших традициях драматических постановок, — что хотела поскорее от него избавиться. Вот, я привезла его документы. Тайлер, конечно, кретин, но я думаю после этого одумается. Зачем ему сидеть в участке, пускай едет домой проспится. Где расписаться?
От улыбки начинает сводить скулы, но ты все ещё продолжаешь излучать благожелательность и беспокойство. Это конечно опрометчивый поступок, но ты считаешь, что так правильно. Так надо, и ты поддаешься импульсивному порыву. Возможно, ты об этом пожалеешь очень скоро, но прямо сейчас ты уверена в том, что поступаешь правильно. Именно так, как надо.
- я подожду снаружи, — встаешь из-за полицейского стола, после того как последние тридцать минут расписывалась в показаниях и что ты знакома с ответственностью за дачу ложных. На крайний случай у тебя в телефонной книжке есть контакт «окружной прокурор», так что проблем возникнуть не должно. Лимит добрых дел на ближайшую неделю ты закрывает с избытком, а значит можно будет закрыться дома в компании фильмов, доставки еды и возможно пары-тройки бутылок вина. Но прежде всего нужно смыть с себя сегодняшнюю ночь. Мысленно, ты уже стоишь под горячими струями душа в облаке пены и нескольких ароматов гелей для душа. Чем больше запахов, тем насыщеннее, кажется, жизнь. Тем ярче, в конце концов.
Выходишь из машины (спасибо таксисту, который не останавливает счетчик, пока вы ожидаете появления чуда). И чудо свершается, когда на лестнице вместо Иисуса проходит Тайлер. Ты запомнила имя и этого достаточно, как и фамилию, цифры на военном билете и id. В принципе, изучать чужие вещи, а уж тем более документы, не хорошо. Но можно считать, что вы квиты. Он залез тебе в душу, а ты — в его кошелек. Ты не забрала себе ничего, хотя моральный вред компенсировать стоило бы. Аккуратно сложенная салфетка с адресом социальной службы для брошенных псов не сразу привлечет внимание. Ну, ты так надеешься.
- эй, стой, — выходишь из машины, предусмотрительно сняв с себя любое украшение и ценную вещь, которая может привлечь внимание. Незачем провоцировать, хотя перед полицейским участком тебе ничего не должно угрожать. И даже никто. Но в парне напротив ты уверена на 1% и не больше. Нужно закончить дела, расстаться на приятной ноте и вернуться домой. Там ждёт надежная и предсказуема жизнь, наполненная работой и переживаниями и прошлом. И испорченном маникюре, — да я с тобой говорю, Тайлер, — догоняешь, касаясь куртки, — ты кое-что обронил у бара, когда пытался снять с меня цепочку. Забери.